Автор: Шу-кун
Название: Ангелы. Часть 4. Парни в коже и металле (expand-story, цикл "Огонь и Ветер")
Персонажи: Хоаран/Джин (Hwoarang/Jin Kazama ), Эсмер Чжанавар
Размер: макси
Рейтинг: от PG13 до NC17 (общий)
Жанр: романс, юмор, ангст, дарк, с лёгким налётом экшна, АУ (постканон)
Предупреждение: слэш, ER, АУ, постканон, элементы преканона, expand-story
Дисклэймер: NAMCO, Чжанавар - моё.
Статус: закончен
Размещение: запрещено
Авторские примечания: название говорит само за себя - парни в коже и металле, "характер орла и поступь тигра". Цитаты в тексте - Омар Хайям.
Ангелы
Содержание:
Часть 1. Чувство самосохранения (PG13)
Часть 2. Вольный всадник (PG13)
Часть 3. Тень огня (NC17)
Часть 4. Парни в коже и металле (PG13)
1. Парни в коже и металле
2. Танец Блэйза
3. Простенький заезд
Часть 5. Граница жизни и смерти (NC17)
Часть 6. Цена (PG13)
4. Парни в коже и металле
Нет больше сил терпеть,
Когда ты в коже, на коне,
А конь стальной!
В крови огонь, а не вода,
А не по нраву я кому-то -
Мне плевать!
Ария
Когда ты в коже, на коне,
А конь стальной!
В крови огонь, а не вода,
А не по нраву я кому-то -
Мне плевать!
Ария
4. Парни в коже и металле
Шторм пока не появлялся, так что неделя прошла спокойно. Ну, если не считать пары драк, затеянных Эсмером. В общем-то, он и не затевал их, просто всегда носил с собой. Хоаран, пожалуй, даже немного завидовал этой черте Чжанавара - носить драку с собой. Ему самому приходилось постараться, чтобы устроить разборки, потому что с ним никто особо и не желал связываться. Почему-то.
С другой стороны, Эсмер всегда производил мрачное впечатление - по нему же невооружённым взглядом видно, что смертельно опасен, но это никого не останавливало. Почему-то. И самое забавное то, что Курт завидовал корейцу по обратной причине. Драки он не особо и любил, потому что убивать каждый раз нельзя, иначе привлечёт к себе нежелательное внимание и соответствующие санкции. Он ведь правду говорил: драться ему скучно, а убивать и мучить - самое то. Этот псих и впрямь получал невыразимое удовольствие, наблюдая за умирающими. Словно наркоман, только его наркотик - процесс смерти, процесс превращения живого в мёртвое.
- А если наоборот? - спросил рыжий, когда они устроились у костра поодаль от основного лагеря, где и поставили свою палатку с самого начала сбора.
- В смысле?
- В прямом. Если мёртвое в живое?
- Это уже процесс жизни, недоумок.
- Ты что имеешь в виду?
- То и имею. Землю удобряют мёртвым, чтобы она дала лучший урожай. Лес вот. Посыпать землю пеплом и трухой мёртвых деревьев - и вырастут новые. Из мёртвого в живое. Нравится? Тогда наслаждайся. А я предпочитаю видеть, как живое умирает. Тонкий механизм, настроенный уникальным образом, разрушается... Это красиво.
- Но зачем?
- Ты не поймёшь, - отрезал Эсмер, подкинув в костёр пару веток и едва не подпалив свой "хвост" - длинную прядь слева. - Вот огонь некрасив. Только и делает, что жрёт. И жрёт одинаково. Лиши огонь пищи - подохнет. Искусственная стихия, если подумать. Сильная и мощная, но искусственная и смертная. Не годится.
Хоаран промолчал, потому что у Чжанавара были веские причины для нелюбви к огню - огонь и Курта как-то сожрать пытался.
- Земля... Природная стихия, но пассивная сама по себе. Ленивая. Она наблюдает. Сама по себе - безвредна и убивать не умеет.
- А воздух?
- Смотря что считать воздухом... Атмосферу? Но она везде разная. Ладно, пусть ветер, идёт? Ветер зарождается тоже не сам по себе - температура, давление и прочее. Но ладно, сочтём, что это тоже природное явление, а не искусственное, потому что ветер зарождается куда проще и чаще без участия человека, чем огонь. С другой стороны, предсказать движение ветра трудно, порой и невозможно. И на него трудно влиять, тоже порой невозможно. Поймать ветер - тоже нельзя. Поэтому ветер и олицетворяет свободу. Убивать ему скучно, но иногда может. Нет, не моё. И он сам когда умирает, возрождается вновь.
- Ты даже стихии делишь на свои и чужие? - пробормотал рыжий, потыкав палкой в выкатившееся из костра полешко.
- Положим. Что там у нас ещё? Вода. Вода мне нравится. Она бессмертна и подобна фениксу - меняет формы. Она равнодушна - даёт жизнь и отнимает, словно божество, которому нет дела до смертных. Поглощает и хранит тайны, умеет быть спокойной и впадать в ярость, много чего умеет. Но она равнодушна. Слишком отстранённая. Могла бы стать идеальной убийцей, но ей это скучно. Тоже не моё. И, кстати, она похожа на ветер - тоже свободна. С течениями, отмелями и погодой тоже фиг угадаешь. А если вода и ветер вместе... Это мне нравится. Вместе они убивают прекрасно, их гнев великолепен.
- Спасибо. Вспомню твои слова, когда в море застигнет буря. Или прихвачу тебя с собой - насладишься, сидя, так сказать, в первом ряду.
- Да пожалуйста. Металл... Металл я люблю. Природная стихия, которую не признают на Западе, но на Востоке люди всегда были умнее. Сам по себе металл любит убивать, он сходит с ума от желания убивать. Впрочем, золото и серебро научились убивать давно. Вселили в человеческие сердца любовь к себе и жадность - и вуаля! Эх, сладкие времена золотой лихорадки... Жаль, что не застал, хотя люди и сейчас убивают за деньги, а деньги - это металл, как ни крути. Все бумажки обеспечиваются золотом. Или уже платиной? Неважно. Золото, платина, серебро, оружие, деньги... Металл любит убивать. Он совершенен. Даже плуг чёртов - из металла.
- Чёрт, неужели ты даже плугом готов убивать?
- Любым металлом. Железо... В любом языке - это сильное слово. Оно даже сильнее, чем слово "война". И с его помощью совершались самые прекрасные убийства... - мечтательно договорил Эсмер, погладив одну из металлических заколок на длинной тёмной пряди. - Без железа люди слабы. Кстати, самые тонкие ценители красоты - маленькие дети. Иногда они меня понимают. Наверное, ты и сам не раз видел, как некоторые дети любят "убивать" свои игрушки - безжалостно разбирают их и ломают. Так что смерть - это непередаваемо красиво...
- Знаешь, что гораздо хуже обычного психа?
- Чего?..
- Хуже всего тот псих, который верит в собственную идеальность и непогрешимость. Рассуждаешь ты верно, но посылки неправильные.
- Да плевать. Главное, что рассуждаю верно и в свои рассуждения верю, - отмахнулся Чжанавар.
- И имя у тебя подходящее. Если бы ты с ним не родился, то тебе следовало бы его взять самому.
Эсмер сверкнул довольной улыбкой.
- Наверное, именно из-за него я и стал задумываться о семейном промысле всерьёз, когда был ребёнком. Эсмер Чжанавар - Тёмный Хищник - опасен, но обаятелен, душа компании и специалист по профессиональному убиению ещё живого.
- Избавь меня от этого, - попросил кореец. - Почему ты не убиваешь технику? Ведь мог бы. А вместо этого...
- Техника мертва. Сама по себе. Искусственная форма. Жизни в ней нет, одна смерть. Но мне нравится оживлять её. Иногда оживлять жизнями тех, кого я убил. И вот потом она тоже умирает красиво.
- Ты точно псих. Всё, даже слушать не хочу, что ты там ещё любишь творить!
- Ты просто не понимаешь... - грустно ответил Курт. - Знаешь, если бы люди научились понимать друг друга, они нашли бы огромное количество прекрасного. Того самого, что прежде не замечали и не понимали. Я верю, что ты видишь красоту в своих боях и драках, что они нужны тебе, но не понимаю. Не могу постичь работу твоего разума и проследить за мыслями. Верю, но не понимаю. Вот и ты поверь мне, что живое умирает потрясающе красиво. Ты не поймёшь и не увидишь этого, но просто поверить можешь же?
- Иди ты...
- Всё-таки ты толстокожий - хреново чувствуешь других людей.
- У меня вообще с чувствительностью всё плохо, так какая теперь разница? - растянувшись на траве, лениво отозвался Хоаран.
- Для того, чтобы понимать, не чувствительность нужна. Если продолжишь в том же духе, однажды просто сломаешь его и даже этого не заметишь. "Горе сердцу, которое льда холодней..."
Рыжий резко сел.
- Что ты сказал?
- Ты о чём? - невинно переспросил Эсмер. Он тоже растянулся на траве, как недавно рыжий, сорвал травинку и принялся её грызть.
- Про сломать.
- Если ты не будешь пытаться хоть иногда понять Джина, то сломаешь. Он потеряет надежду. Будет думать, что проще молчать, чем пытаться что-то объяснить. И будет медленно умирать, сгорая от невысказанных желаний, чувств, стремлений и мечтаний. Обычное дело. Он и так, похоже, слишком много всего накопил в себе - много всего, что осталось невысказанным. Он как чаша, наполненная болью до краёв. Ещё немного - и всё. Тебе наоборот нужно заставлять его говорить, чтобы он хотя бы по капле терял эту боль, что уже есть внутри него. Просто помоги ему немного, чтобы он пусть и не забыл, но перестал проживать эту боль снова и снова. Очисти его воспоминания, сделай их безвредными. Пусть будут просто грустной памятью, которую однажды заменит память светлая и чистая... Поверь мне, это так. Как профессионал тебе говорю. Человека можно долго пытать и наполнять болью, но если не заставить его вовремя выплеснуть из себя эту боль, то...
Курт умолк и провёл ладонью по волнистым волосам, немного прищурил глаза, всмотревшись в звёздное небо, и продолжил:
- Ирония в том, что он выбрал именно тебя для этой цели, хотя ты самый непригодный для такой задачи объект. Но он выбрал тебя - и он уже не может этого изменить. Могу поспорить на собственную голову, что всё началось именно так - он пытался поделиться с тобой своими воспоминаниями. Просто был какой-то момент, который заставил его поверить, что именно ты можешь помочь ему. Скорее всего, этот момент - мелочь по сути - произвёл на него очень сильное впечатление. Но ему хватило этой мелочи, чтобы поверить в тебя. Ну, так было?
Хоаран отвернулся от костра, смотрел куда-то во тьму, куда свет от огня не добирался. Брови сошлись на переносице, а в голове звучали торопливые сбивчивые слова, которые Казама так спешил тогда произнести. И шёл дождь.
Так и было, пожалуй, Чжанавар не промахнулся, впрочем, специалист по пыткам и должен быть необыкновенно проницательным, чтобы находить самые уязвимые и сильные места жертв и не позволять им погибать раньше, чем надо. Другое дело, что он не просто проницателен, а воистину видит всех насквозь - буквально.
- Ладно, молчи себе, но я уверен, что всё было именно так. Он сильный человек, но предел есть у всех. И тогда он предела достиг. С помощью тебя он просто увеличил немного свои возможности, но предел всё равно остался опасно близок. Не могу только понять, что же такое особенное он в тебе нашёл? Не хочу сказать, что ты плох: предательства от тебя Джин уж точно не дождётся, но в плане любви и духовной поддержки ты полный ноль, уж извини. Тебе бы подошёл кто-то другой, кого твоя любовь могла бы защитить, кому отчаянно была бы нужна твоя сила - та самая сила, которая защитит и обережёт. Для спасения ни ты, ни твоя любовь не пригодны вовсе. У Джина самого силы достаточно - от тебя ему не сила нужна. И не защита. Нет, я просто не представляю, как его так переклинило, что он выбрал именно тебя. По-моему, он должен был нехило хряпнуться башкой или с дуба рухнуть, чтобы положить глаз именно на тебя. Ума не приложу. Хотя он японец, а эти ребята неизлечимые фаталисты...
- Не переживай, я тоже ума не приложу, какого чёрта именно я, - пробормотал кореец. - И я сразу ему сказал, что мы оба пожалеем об этом.
- Да, ты всегда такой оптимист, что аж завидно. Лучших слов, полагаю, ты не нашёл?
- Не нашёл. Не имею привычки врать и называть белое чёрным.
- Ну, ты мог хотя бы сказать, что постараешься сделать ему так хорошо, как только сможешь. Разве это было бы ложью?
- Я не испытывал в этом никакой уверенности. До меня он с парнями дел не имел - в этом смысле.
- Но захотел же. И именно - с тобой. И смысл тут не при чём. Я даже уверен, что он рассчитывал на твой темперамент, Шимшек, проще говоря, к насилию он точно был готов.
- Я что, похож на того, кто будет...
- Тебе сказать правду или соврать? - хмыкнул ангел.
- Ты серьёзно? - не поверил рыжий.
Эсмер сел, впечатал кулак в ладонь и кивнул.
- Точно! Всё сходится! Он и хотел от тебя именно этого, а ты его продинамил, что ли?
- Что?
- Ты его насиловал или нет?
- Иди к чёрту! - полыхнул рыжий.
- Значит, нет, а зря. Надо было. Пускай бы сравнил...
- Ты издеваешься?
Чжанавар поднялся на ноги, выудил из кармана пачку сигарет, закурил и убито вздохнул.
- Насилие тоже может стать лекарством, а боль - это вообще тонкая материя с широкими возможностями, тем более физическая боль. Боль может причинять как страдания, так и приносить наслаждение и исцеление... Знаешь, ты не перестаёшь меня поражать. И вроде умный, но иногда такой тупой, что прибить охота.
- Сам тупой. Иди к чёрту!
Серо-зелёные глаза весело сверкнули.
- Прямо сейчас и пойду - оставлю тебе возможность начистить рыло Джину собственными руками.
- Что?
- Ничего. - Курт коротким движением подбородка указал куда-то в сторону лагеря.
Кореец поднялся на ноги и обернулся. И почти сразу же его брови столкнулись на переносице, а губы твёрдо сжались. Глаза сверкнули убийственной яростью, только было не совсем понятно, в чей именно адрес. То ли в адрес японского придурка на "хламе", катившего с самоуверенным видом по лагерю, то ли в адрес насмешников, отпускавших ядовитые комментарии вслед японцу. Или в адрес всей кучи разом.
"Хлам" Казама оставил рядом с "табуном" и двинулся медленно по лагерю в поисках... Ну, понять, кого именно он искал, легко. На него косились все, и, наверное, он даже не представлял, почему все сразу же мгновенно вносили его в категорию "чужой", хотя он двигался уже на своих двоих. Насмешки сыпаться не перестали, однако обращать на них внимания не следовало. Для "чужого" такое поведение стало бы самым разумным.
Казама походя сунул кому-то кулаком в зубы и спокойно пошёл дальше.
Эсмер длинно выругался по-турецки.
- Ты его предупреждал?
- Нет. Необходимости не было. - По губам Хоарана скользнула слабая улыбка и тут же истаяла.
- А тебе ведь это нравится, да? Тебе нравится, когда он такой. Неужели тебе хочется с ним подраться?
- Ты не представляешь, как сильно мне этого хочется... - с непередаваемой тоской в голосе тихо произнёс кореец. - И ты не представляешь, как мне это надоело, как я устал от этого, и как невыносимо будет, если это желание исчезнет. Одинаково невыносимо и с ним, и без него...
- Ты сам - тот ещё псих. Сделай что-нибудь, иначе ему придётся несладко.
Рыжий спокойно уселся у костра - спиной к лагерю - и пожал плечами.
- Наплевать.
- На него? Или на то, что я тебе говорю? Он же сейчас влипнет так, что...
- Он вполне способен постоять за себя. И не ты ли недавно втирал мне, что в моей защите он не нуждается? Я не звал его сюда. Сам припёрся. Вот пусть сам и разбирается, что ему надо, а что не надо.
- Ты же... - тихо проронил Курт. - Ты понимаешь прекрасно, что он просто ни черта не знает о том, как следует вести себя здесь. Он приехал к тебе.
- Ему ничего не нужно, - глухо огрызнулся рыжий. - Он сам это сказал. Пускай проваливает к чёрту. Ты говорил, что если мы будем далеко друг от друга, это тоже хорошо. Вот и отлично.
- Ты вот это называешь "далеко друг от друга"? Так, всё. С меня хватит! - Эсмер отбросил в сторону окурок и решительно направился в лагерь, забормотав себе под нос: - Спятить можно! Два идиота просто! Ну это же просто невыносимо! Как они до сих не прикончили друг друга - не пойму! Чёрт ногу сломит в этих их грёбаных заморочках! Всё же через жопу! В смысле... Ааа! Достали! Даже меня - достали! К чёрту! Мне фиолетово и глубоко по барабану!.. - Приблизившись к небольшой группе зевак, Курт рыкнул: - Что уставились? В бубен дать?
Все мгновенно умолкли и даже в стороны шарахнулись. Чжанавар в дурном настроении - зрелище не для слабонервных.
Добравшись до Казамы, Эсмер ухватил его буквально за шкирку и чуть тряхнул, затем обвёл всех вокруг угрожающим взглядом.
- Вопросы, мать вашу, ко мне или к нему ещё есть?
- Ну тебя на фиг...
- А это кто вообще? Это к тебе?
- Эй, паучара... - В воздухе мелькнул ботинок и впечатался в чью-то челюсть, отправив пострадавшего на травку.
- Ещё вопросы? - предельно вежливо и очень тихо поинтересовался Курт с улыбкой. С улыбкой, на которую совершенно не хотелось смотреть. И голос его сейчас походил на густую сладкую патоку, в которой можно увязнуть навеки. Так сказать, сахара убийственно много.
Воцарилась тишина.
- Это... - Чжанавар тряхнул Джина ещё раз, - ко мне. Не местный. И вообще левый. Можно и повежливее было - не хрен портить репутацию ангелам. Ещё претензии?
Претензий не возникло, а если и возникли, то никто не спешил их озвучить. Как бы Эсмер оказался не совсем прав: чужака никто не задевал, и руки он распустил первый, но связываться с "вольным всадником" никто не хотел. Курт не первый год "гонялся за солнцем", его имя знали, его уважали и лезть на рожон из-за мелочей смысла не видели.
- Прекрасно, - подытожил он, прихватил "мелочь" и поволок за собой.
- Эй, я...
- Заткнись, идиот. И запомни на всю жизнь - в таком месте, как это, тебе нужно засунуть язык... гм... В общем, тебе тут надо вести себя тихо, скромно и не привлекать к себе внимания. Ты - чужой. Над тобой могут понасмехаться, но пока тебя не тронули, выступать нечего, понял? Пока не бьют, ты тоже не бьёшь. Ты молчишь и делаешь вид, что глухой. Ясно? Можешь попробовать отбривать насмешников, если умеешь болтать, как Хо. Но если не умеешь, не нарывайся. За не к месту сказанное слово... можно нехило огрести. Уяснил?
- Да, - огрызнулся Джин, припомнив "паучару" и стремительные последствия.
- Недоумок.
- Что?
- Ничего. - Эсмер резко остановился, круто повернулся и смерил Казаму мрачным взглядом. -Просто научись обращаться правильно с человеком, который настолько сильно тебе нужен. Покушаться надо не на него. Незачем пытаться удержать в руке мираж - это никому не под силу. Но вот сделать ему больно - можно. Заставить потерять голову - можно. Потом можно попросить прощения, потому что он тебе что угодно простит. И любить - тоже можно. И даже можно ненавидеть - иногда. Можно всё - он тебе ничего не запрещал. Все запреты, которые существуют в твоей голове, ты придумал сам. За него. А это неверно. В конце концов, даже запреты всегда можно обойти - надо всего лишь подумать, как именно это сделать. Хочешь ему что-то сказать - скажи. Не хочет слушать - всё равно скажи. Хочешь, чтобы он что-то сделал - скажи об этом, но лучше просто попроси. Только не проси о том, чего в нём нет. Ты ведь лучше, чем кто-либо другой, знаешь, какой он. Тогда почему не используешь это знание? Это же так просто, что проще некуда. "Не моли о любви, безнадёжно любя..." Потому что любовь уже есть у тебя. Идиот ты, Джин, каких мало, честно говоря... Ему же ничего не нужно. Вообще ничего. Даже его чёртова свобода ему не нужна, потому что он уже свободен, как никто. Мираж свободы - он всегда был им для других и всегда будет, а ты - тот, кто посмел и смог к этому миражу прикоснуться, попробовать свободу на вкус, остаться с ним рядом. Тебе мало?
- Удержать в руке мираж... - тихо повторил Джин, глядя куда-то в пустоту.
- Если попытаться поймать мираж - он исчезнет, все это знают. Если же им просто любоваться, принимать, как есть, - он не исчезнет никогда. Просто цени то, что у тебя есть. Быть жадным - не такой уж и страшный грех, если оставаться при этом в здравом уме. Ты лучше всех знаешь, что он создан для войны. Он же ничего не помнит - только постоянные битвы. Вся его жизнь - это сплошная битва за место под солнцем, к которой он настолько привык, что это уже у него в крови. Он не представляет другой жизни - другая жизнь для него просто сказка на страницах газет. Хочешь, чтобы было иначе - научи его, но имей и терпение. Нельзя в один миг изменить всё. - Чжанавар указал нужное направление. - Он там. Только не думай, что это будет легко. И, честно говоря, ты зря приехал сюда. Собственно, я не представляю худшего места для решения ваших проблем, чем это. Да, запомни хорошенько: молчи и не лезь в драку. Если останешься тут, держись рядом или с Хо, или со мной, один не ходи даже в кустики. И даже не смотри на чужих "коней", ну а трогать - упаси Аллах. Ясно?
Дожидаться ответа он не стал, просто пошёл обратно в лагерь, оставив Казаму в гордом одиночестве.
- И чем я занимаюсь, а? Ну рыжий... Вот ведь сволочь! Манипулятор чёртов! Даже не почесался, а я тут бегаю и проблемы за него решаю... Наплевать ему... тьфу! Все тут носятся и кипятком территорию метят, а ему хоть бы чихнулось, что ли! Ну это же...
- Эй, Каракурт! - окликнули его ребята, устроившиеся у одного из костров на окраине лагеря.
- Чего надо?
- Не рычи. Сегодня грозу ночью обещали. Как думаешь, желающие есть?
- Желающие на "танец Блэйза"?
- Тут магистраль рядом. Наши говорят, вдоль дороги холмы хорошие, и можно попробовать заснять это дело. Ну, если, конечно, кто-то рискнёт повторить "танец Блэйза". Как думаешь, есть такие? Или лучше клич бросить, что идёт гроза?
- Парочка желающих точно есть. Но можно и клич бросить. Вдруг ещё кто захочет. Ну и, смотря какая гроза будет, - поразмыслив, решил Эсмер.
- Говорят, "танец Блэйза" уже столько народу скосил, что... - забормотал кто-то.
- Мало ли, что говорят? Психи вечны... А грозу обещают по высшему разряду. И пойдёт прямо вдоль магистрали - с юга на северо-запад. Идеальный расклад, Курт. Ну так тащить снаряжение?
Танец Блэйза
И днём, и ночью я буду мчаться по чёрной полосе -
Слились воедино два призрака шоссе!
Я - король дороги! Я - король от Бога!
В ад или рай - сама выбирай!
Ария
Слились воедино два призрака шоссе!
Я - король дороги! Я - король от Бога!
В ад или рай - сама выбирай!
Ария
Танец Блэйза
Хоарана Джин и впрямь нашёл возле костра и одинокой палатки - на отшибе. Рыжий сидел спиной к нему у огня, но не оглянулся, хотя звук шагов наверняка услышал. И даже в сумраке его волосы выделялись ярким цветом, может быть, из-за контраста с тёмной кожей куртки. Он спокойно сидел на траве, обхватив левое колено руками и вытянув правую ногу к костру. Голову тоже повернуть не соизволил, хотя Джин остановился рядом.
В тишине иногда потрескивали ветки в пламени, время от времени шелестел листвой и травой ветер, а они - молчали.
Казама медленно опустился на траву - близко, но не настолько, чтобы почувствать тепло или запах рыжего. И не смог сказать даже банальное "Привет". Кореец молчал и молчать далее явно намеревался. Ему нечего сказать, говорить положено Джину. И они оба это знали, пожалуй. Но Джин понятия не имел, какие слова должен был сейчас произнести. Ещё в дороге столько всего передумал, напредставлял кучу вариантов их встречи, прикинул своё поведение и поведение Хоарана, но реальность не вписывалась в планы. Он ждал хоть какой-то реакции, однако ждал напрасно. С рыжим о лёгких путях и мечтать не следовало.
Покосился на него, старательно изучил профиль. Без толку. Кореец наверняка почувствовал его взгляд, но никак не отреагировал. Точнее, вот, шевельнулся... Только для того, чтобы улечься на траву и закрыть глаза, подложив руки под голову.
И ни слова не сказал. Даже не посмотрел. Словно Джина тут вовсе нет.
Неужели он всё ещё злился? Или нет... Он точно не злился, он тогда обиделся всё-таки, наверное. Если бы кто-то сказал Казаме, что рыжего можно обидеть, он бы рассмеялся такому умнику в лицо и не поверил бы. Это рыжий мог обидеть кого угодно, но обидеть рыжего... Даже странно, что это получилось именно у него. Если это именно обида, разумеется. Потому что на самом деле Джин до сих пор не понял до конца, какие же слова из тех, что он тогда произнёс, задели корейца.
Хоаран в этом отношении всегда был тормозом: в смысле, он никогда не реагировал сразу на резкость, насмешку или обиду, ему требовалось время, чтобы переварить, уяснить и осознать, а потом уже только он выдавал нужную эмоциональную реакцию. И это при том, что словами он успевал и отбрить, и достойно ответить, и за пояс заткнуть, но вот отреагировать эмоционально сразу - это не для него.
Джин заметил эту черту за ним, когда они время от времени ссорились. Порой случалось, что причины для Казамы были всё-таки отлично видны, но ждать реакцию на них приходилось иной раз минут десять, если не больше. И мысль, что кореец просто пропустил эти слова мимо ушей, оказывалась грандиозной ошибкой. Всё-таки Хоаран умел слушать и слышать, быть может, умел даже намного лучше Джина. Он никогда и ничего мимо ушей не пропускал - если дело касалось людей, которые имели для него значение. Просто словами он сам себя мог обогнать, а вот эмоциями... С этим всё медленно и неторопливо. Одним словом - тормоз: медленно заводился и медленно остывал. Хотя сам он, помнится, считал иначе. Хоаран говорил, что иногда его невозможно задеть, иногда трудно, а иногда легко, но отходить, в любом случае, он будет долго. Может, так и есть, но Джину постоянно "везло" на заторможенные реакции.
Проклятие, спросить, что ли, прямо? Но как-то это глупо будет. Или зря он усомнился? Может, всё так и есть, как сразу показалось? Ну почему рыжий такой сложный? Его обманчивая простота только всё усугубляла - никогда же не понять, то ли всё есть так, как кажется, то ли совершенно наоборот.
Взять того же Эсмера: простым он ни с какой стороны не выглядел, но понять его куда проще. Псих, который любит убивать. Под настроение. С настроением сложнее, конечно, но при желании, наверное, разобраться не так уж и трудно. Быть может.
- Прошу прощения, что прерываю вашу душещипательную беседу, но вины за собой не чую, - тут же - как по заказу - осязаемой волной раскатился голос Курта.
Он подошёл к рыжему, потормошил и вручил мощный бинокль.
- Проснись, прекрасный принц. Это не поцелуй принцессы, конечно, но ты туда вон погляди своим царственным оком.
Кореец поморщился с лёгкой досадой, но поглядел. В результате вскочил на ноги и коротко кивнул.
- Это значит, свистать всех наверх? - с иронией уточнил Чжанавар. - Шимшек, так мы едем?
Хоаран вновь кивнул, а через миг их обоих и след простыл. Джин остро почувствовал себя лишним - и полным идиотом при этом.
Из темноты вынырнул незнакомый парень в коже.
- Это ты Джин? Идём. Курт просил приглядеть за тобой.
- А куда?
- Да эти психи будут танцевать с молниями - гроза идёт. Надо занять места на холмах вдоль магистрали. А они поехали туда, где гроза сейчас на саму магистраль и выйдет. О, уже начинается!
С неба и впрямь упали первые тяжёлые капли дождя.
- Конь есть?
Казама кивнул. Но когда спутник узрел его "коня", то недовольно поморщился.
- Мне даже стоять с тобой рядом стрёмно будет... Жди.
Явился он минут через пять на мощном дрегстере и велел японцу сесть сзади. В самом же лагере царила неразбериха: все резво собирались, рычали мотоциклы, кто-то что-то кричал... Английский мешался с уймой языков - понять хоть что-то...
И все действительно рванули на холмы: кто-то готовил камеры для съёмок, кому-то и телефонов хватало. Хотя Джин слабо представлял причину такого ажиотажа. Ну, поедут в грозу, и что? Молния вряд ли будет бить по магистрали, скорее уж, огребут те, кто на холмах торчит. Разве только... Только если...
- А молнии точно будут? - с нехорошим предчувствием спросил он у сопровождающего. Тот тоже вовсю готовил маленькую ручную камеру для съёмок.
- Будут сыпать, как из рога изобилия, - и прямо по ним, не бойся! У них при себе спецпримочки на такой случай. Ну и да, гроза штормовая, тут по-любому всё будет. Правда же, полные психи! Больные на голову! Круто!
Связи Казама как-то не уловил. Что ж крутого-то в психических расстройствах? Ладно, Эсмер - псих, ему можно, но рыжий? На кой ему рисковать шкурой? Он отобрал у кого-то бинокль и всмотрелся в полотно магистрали на юге. Дорога плавно уходила вверх в обрамлении фонарей, и там, почти на горизонте, две точки под тяжёлыми свинцовыми облаками. Собственно, там отнюдь уже не облака, а самая настоящая тьма, заполонившая серое ночное небо. Самые настоящие клубы мрака, в которых часто сверкало. И внезапно несколько слепящих зигзагов соединили тьму и чёрную ленту дороги - небо и землю. Ударили прямо там, где ждали две тёмные точки. И сразу же небесный гнев стал падать туда дождём, один за другим, почти без пауз, словно молнии задались целью разрушить полностью маленький клочок земли.
- Ещё немного... - восторженно выдохнул один из ангелов. - Ну психи же! Мать вашу! Психи!
- Что?
- Да ничего, это они просто проверяют снаряжение на притягательность для молний, но им надо немного пропустить грозу вперёд - магистраль узковата.
В лицо и впрямь дохнуло внезапно окрепшим ветром - гроза приближалась. Ветер усиливался, а скоро и вовсе выл, как дикий зверь, швырял капли дождя в лицо горстями, заливал водой бинокли и камеры. И две тёмные точки одновременно рванули вниз по склону - вдогонку за грозой, призвав к себе небесные стрелы. Ворвавшись в сполохи зигзагов, принялись вилять, резко менять скорость, бросались из стороны в сторону, умудряясь отклоняться от молний в самый последний миг. Пока всё это скорее угадывалось - далеко. Подробности видели разве что те, у кого самая мощная оптика. Со всех сторон вопили и кричали, иногда сыпали восторженным матом.
Казама приник к биноклю, напряжённо всматриваясь в танцующие с молниями силуэты. Уже не точки, уже можно что-то разглядеть. Байк полегче - у Эсмера, длинный и хищный - у Хоарана. И ещё яркие рыжие волосы корейца, которые видно даже сейчас. Там, где петляли эти двое, молнии буквально бесились от ярости и сверкали сразу по две или три за раз, словно одержимые желанием убить. И наверняка не просто так. Значит, у этой парочки действительно было что-то с собой, что-то, что привлекало стихию.
Они продолжали гнать по дороге и танцевать в сполохах молний, ускользали от небесного гнева: приманивали к себе, но в последний миг - ускользали. Да, красиво, но от этой красоты кровь застывала в жилах. Ведь стоило лишь раз промедлить - на несчастную долю секунды - и всё. Действительно всё. И Казама просто не мог себе представить, как эти двое угадывали, куда именно ударят молнии. Никакой же системы - зигзаги сыпали сверху, как придётся. И нельзя увидеть начало - кривые линии мгновенно соединяли небо и землю - сразу верх и низ - без начала и конца.
Рыжий пролетел по прямой. Его уже можно разглядеть в деталях... Очки защищали глаза, капли дождя осыпали куртку жемчужными блёстками, влажные пряди ветер отбрасывал назад - и счастливая улыбка играла на губах Хоарана. Он резко потянул руль на себя - и прямо перед ним сверкнуло. Вновь на двух колёсах - и внезапный наклон влево, а справа опять сполох. Рывок вперёд, стремительный разворот - на одном колесе - и он вновь унёсся навстречу граду молний, словно нашёл там невиданное сокровище.
Вслед за ним вылетел Эсмер, развернулся и тоже помчался обратно - в ад.
- Танцевали тигр и змея... - проронил кто-то в сторонке. Как видно, подметил особенности движений двух ангелов. Чжанавар двигался то плавно, мягко виляя из стороны в сторону, то совершал стремительные броски, уходя из-под удара. Рыжий же танцевал с тигриным бесстрашием, уходил действительно и буквально в самый последний миг, грациозно и с ленцой прыгал из стороны в сторону, как сытый хищник.
И когда всё это вот поравнялось с тем холмом, где торчали Казама и другие зрители, они смогли почти в полной мере оценить, каково это. Ветер ревел и сходил с ума, толкал так сильно, словно он - живой огромный зверь, хлестал дождём со всей силы и без намёка на жалость. И ещё вспышки ослепляли, а грохот - так и вовсе оглушал. Это воистину напоминало ад, самый настоящий ад. Тут бы с холма не снесло никого, а как можно было удержать на дороге байк? Ещё и вытворять там такое?
Пока весь гнев стихии шумел рядом, никто толком снять ничего не успел, не то что увидеть. А вот когда всё это немного отдалилось, стало получше. Два психа по-прежнему резвились на дороге и улыбались так, словно они в раю, и всё ещё спорили с судьбой, злили молнии, сердили ветер, купались под дождём...
Вернулись они нескоро, но их терпеливо ждали. Показывали всё, что удалось заснять, заваливали вопросами и восторгами, закутывали в нагретые одеяла - и не зря, оба промокли до нитки. И потом весь этот табор вернулся в лагерь. Эсмер взял публику на себя, а Хоаран незаметно исчез, как и следовало ожидать.
Джин добрался до палатки и залез внутрь. Рыжий либо спал, либо делал вид. Мокрые волосы разметались по оранжевому пледу, служившему простынёй. Казама озадаченно осмотрелся: похоже, внизу просто сложен лапник, и никаких матрасов и подушек нет. Эсмер, кажется, тоже спал на пледе - без подушки и матраса. Джин перестелил синий плед, подумал немного и накрыл рыжего ещё и одеялом Курта. Кореец всё так же лежал на правом боку - лицом к стенке, если так можно сказать, и спиной к Казаме.
Снаружи снова пошёл дождь, уютно застучал каплями по палатке. Тут почти и не слышно шума у костров, только иногда доносилось ворчание особо мощных байков.
Джин улёгся на плед рядом с Хоараном и терпеливо принялся смотреть на его спину. Потом протянул руку, чтобы прикоснуться к плечу, но кореец словно почуял это и медленно перевёрнулся на спину, вздохнул.
Казама приподнялся и различил в полумраке блеск его глаз. Не уснул, значит. Он наклонился и тронул горячие губы своими: мягко, медленно и несмело. Зажмурился и тихо пробормотал:
- Прости. Ты ещё зол?
И снова в тишине к ним стучался дождь.
- Я не зол. Я просто готов взорваться от ярости, - прозвучало наконец.
- Прости, - ещё тише повторил Джин.
- Может, ты просто скажешь, что тебе от меня нужно? Составишь список того, что ты от меня хочешь, и список того, чего не хочешь...
- Перестань, - уткнувшись носом в его плечо, попросил Казама. - Мне нужен ты сам.
- Зачем?
- Чтобы держаться за тебя.
Он честно пытался объяснить то, что чувствовал. Перебирал слова, рассказывал, вспоминал. Его голос тихо звучал и сплетался с шёпотом дождя, а рыжий просто слушал. Слушал до тех пор, пока Джин не уснул, уронив голову ему на плечо. Хоаран повернулся на бок, сгрёб Казаму и притянул к себе - под одеяло.
А, чёрт с ним! Он мало что понял, а если честно, то не понял ни черта, но если Джину требовался просто слушатель, то почему бы и нет? С другой стороны, у него и проблемы такой не было, как у Казамы. Делить себя с кем-то ещё Хоарану не приходилось, потому и чувствовать себя так же, как Казама, он тоже не мог.
Как там Эсмер говорил? Если нельзя понять, то можно хотя бы просто поверить. Хорошо. Он верил Джину. Может быть, верил зря, но ему просто этого хотелось, потому - верил.
Обнял покрепче и легонько провёл губами по шее, услышал тихий, но довольный вздох и слабо улыбнулся. Ярость не прошла, однако теперь сменила направление, что тоже хорошо. Завтра пригодится - на соревнованиях.
Простенький заезд
Простенький заезд
Шторм на сами соревнования заявился, что совершенно не помешало ему проиграть и рыжему, и Эсмеру. Эти двое после танца с молниями больше вместе не появлялись. Хоаран взял себе заезд по самой короткой трассе, а Курт - по длинной. Шторм отчаянно пытался победить на обеих.
- За двумя ангелами погонишься - от обоих в бубен получишь, - довольно прокомментировал результат Чжанавар.
Кореец приоткрыл один глаз и усмехнулся.
- Раньше это высказывание звучало жёстче.
- Оно и сейчас звучит жёстче, но не при японцах же... - парировал Эсмер.
- Звучит так, словно тут дети... - мрачно проворчал Казама.
Они торчали у какого-то столба, к которому рыжий прислонился спиной. И чего-то ждали. Джина просветить никто не потрудился, и ему, собственно, уже изрядно надоела эта неизвестность. Он подумывал тихо свалить к палатке - всё-таки там действительно безопаснее, а тут могли ноги в любой момент отдавить колёсами байков.
- Мы ещё долго тут будем торчать?
Кореец скрестил руки на груди и снова лениво приоткрыл глаз.
- Может, до утра.
- Тогда я пойду.
- Иди, - кивнул Эсмер. - Дойдёшь? Или тебя довезти?
- Зачем?
- Затем, что иногда важнее не добежать, а донести.
- Мне не за этим надо, - огрызнулся Казама.
- А зачем?
- Спать лягу.
- Ааа... Тогда сам дойдёшь - ножками, везти не надо, - подытожил Чжанавар.
Да уж, они с рыжим могли бы неплохо играть в команде. Ядовитые, куда там змеям, и жалят так, что пациенты точно не выживут. Любопытно, если бы они сцепились, кто бы в итоге победил? Не в бою, конечно, а вот в словесном поединке...
Казама отвлёкся от мыслей, поскольку увидел впереди рослого парня в коже. Узнал сразу - Шторм, тот самый. Внешность у него оказалась непримечательная: высокий, крупный - и только. Хотя нет, пожалуй, взгляд примечательный. Шторм всегда смотрел словно бы уголками глаз: повернёт голову в сторону и смотрит не прямо, а искоса. То ли и впрямь с глазами проблемы, то ли привычка такая странная. Джин подумал было обойти его от греха подальше, но байкер в его сторону ни разу не глянул, вроде вовсе внимания не обратил. Обходить накладно, а мимо пройти - справа байки стоят, слева - люди, по центру как раз и пройти свободно можно.
Оказалось, что нельзя. Когда он поравнялся со Штормом, тот резко шагнул назад, то есть, прямо к Джину, а ещё кто-то попытался перекрыть путь впереди. Впрочем, неважно, Шторм просто толкнул проходившего мимо японца. Ничего особенного, но толчок был внезапным и сильным. Джин на ногах едва устоял и невольно ухватился за ближайший байк, чтобы удержать равновесие.
- Убери лапы от моего коня! - немедленно загремел Шторм. И стало так тихо, что Казама даже растерялся немного. Он выпрямился и шагнул в сторону от мотоцикла.
- Куда? - снова загремел ангел. - Думаешь, облапал мой байк - и так просто тебе дадут смыться?
Джин непонимающе смотрел на него. Да что такого-то? Он же сам толкнул его к байку, что ему не так?
- А у меня есть причины для побега?
- Это ты типа решил умника из себя состроить? - Байкер уставился на него в своей манере - краем глаза.
- У тебя проблемы? - внезапно прозвучал за спиной голос Хоарана.
- У меня? - прорычал Шторм. - Нет, проблемы у него. - И ткнул пальцем в сторону Казамы. - А ты сразу примчался спасать салагу, как я погляжу.
- Он не местный, почему бы и нет.
- Незнание закона не освобождает от ответственности, верно я говорю? - осклабился Шторм. Его поддержали.
- И какой закон он нарушил? - хмыкнул рыжий. Джин озадаченно посмотрел на него, но кореец цепко держал взглядом только Шторма. Стоял себе в расслабленной позе, сунув большие пальцы за ремень джинсов, и с откровенно насмешливым видом.
- Он лапал мой байк. С неизвестными целями. Может, угнать хотел, а то и испортить...
- Шторм толкнул его, и парень лопухнулся, - пояснил кто-то из стремительно выросшей вокруг толпы.
- Выходит, он не сам по себе воспылал нежными чувствами к твоему байку? - верно подметил Хоаран. В толпе прозвучали смешки.
Шторм стиснул челюсти, глядя на рыжего краем глаза.
- Без разницы. Он мог просто упасть, но не хватать байк своими вонючими граблями. Ладно, раз ты так хочешь спасти его шкуру, давай договоримся - это справедливо.
Вот теперь кореец едва заметно нахмурился, однако сказать ничего не успел - толпа загудела на все голоса, и, судя по выкрикам, предложение Шторма восприняли на ура.
- Значит, так. Этот лох явно не в теме и слова "мототриал" даже не знает, выходит, решать вопрос будешь ты за него, раз уж кинулся спасать салагу. Предлагаю простенький заезд. Отсюда и вон до того холма, а потом обратно. По прямой.
Джин обернулся и прищурился, вглядевшись в сгущающиеся сумерки. "Простенький заезд"? Дороги для езды там и памяти не было - сплошные ухабы, овражки, камни то тут, то здесь, рытвины, насыпи, пара ручьёв, но валунов и камней больше всего. Неужели это серьёзно? В сумраке всё паршиво видно, кроме того, местность сложная и трудная даже для мототриала.
- Если я выиграю, получу твой байк и салагу - в своё пользование, как плату. И накажу так, как он того заслужил. - Шторм снова ткнул пальцем в сторону Казамы. Так и подмывало дать ему в рожу, но совет Эсмера ещё не выветрился из головы. Пожалуй, если врезать, то проблемы будут куда серьёзнее, чем сейчас. Только...
- Ну а если выиграешь ты...
- Давай изменим условия. - Хоаран прикрыл глаза, но Джин успел увидеть золотой бешеный огонь. - Мы оба знаем, что именно ты хочешь получить. Если ты выиграешь, получишь мой байк и меня - "в твоё пользование, как плату". Если выиграю я, то, так и быть, байк твой подарю тебе - в качестве платы за ущерб. А от "салаги" ты резко отстанешь. Сам же ты мне ни в каком виде и даром не нужен, даже наказывать лень - не люблю пачкаться.
Казама застыл изванием и вопросительно уставился на корейца. Он с ума сошёл? Он сам хоть слышал собственные слова?
Шторм задумчиво осмотрел Джина, затем рыжего. И, похоже, что-то понял. И, кажется, понял верно.
- Вот как. Тем лучше. Мне такая ставка нравится даже больше. Жаль, не прихватил шкуру тигра - на ней ты хорошо бы смотрелся. Люблю красивые вещи.
- Спасибо за комплимент. Жаль, не могу тебе ответить тем же - тебе никакая шкура уже не поможет. И да, прости, что разбил тебе сердце - и в мыслях не было, - сокрушённо повинился рыжий, правда, последовавшая сразу за этим ядовитая усмешка испортила драматизм момента.
В толпе уже практически все давились смехом.
- Не волнуйся, я люблю быть сзади - тебе не придётся смотреть на моё лицо, - скрипнув зубами, сообщил Шторм.
- Да, я заметил, что ты любишь быть сзади, когда обошёл тебя на трассе. Надеюсь, вид на мою спину тебе тоже пришёлся по вкусу? Наверное, ты и тогда размышлял о тигриных шкурах, вот и опоздал. Бедняжка, нелёгкое, должно быть, испытание.
Шторм снова стиснул челюсти - рыжий загнал его ещё в одну ловушку. Сказать, что вид понравился, значит, либо выставить себя идиотом, либо ещё кое-кем - особенно после того, что он ляпнул про шкуру тигра. Сказать, что не понравился, открыто признать, что всё дело именно в проигрыше. Хотя чего уж там, все давно это поняли.
Шторм всё время пытался разрушить легенду, с самого начала мечтал стать легендой сам. Но постоянно - постоянно! - слышал только об этом рыжем парне. Тот, кто может из ничего собрать "коня", тот, кто всегда делает новые трюки, тот, кто танцует с молниями... Единственный такой, чтоб ему пусто было! Он как бельмо на глазу! И теперь - на этих соревнованиях - снова он. И снова первый. Всегда первый. "Хана" - первый, его и так назвали, - один такой и неизменно первый.
Ладно, Шторм знал, какую трассу выбрал сейчас. У всех есть слабые и сильные стороны, и рыжему пора проиграть. Ну а после того, что Шторм собирался с ним сделать, его легенда превратиться в прошлогодний снег, о котором после никто и не вспомнит. Хорошо бы - растоптать, заставить кричать от боли, ещё и унизить у всех на виду - самое то.
Байк у Хоарана крейсерский, даже если что-то сейчас с него и снимет, то толку-то. У Шторма байк гораздо легче и маневренней, но суть даже не в этом.
- Играем на скорость, согласен?
- Шимшек, а ты жесток... - лениво вмешался в переговоры Чжанавар. - Хочешь, чтобы бедняжка об твою железную задницу разбил всмятку свои нежные яйца?
Грянул обвальный хохот, и даже Джин не удержался от улыбки.
- На скорость... Ладно, - кивнул кореец, не обратив внимания на скабрезную шутку друга, он развернулся и направился куда-то в сторону.
- Эй, ты куда...
- За конём. Или ты предлагаешь мне участвовать пехом? - на ходу бросил Хоаран, дав возможность зрителям посмеяться вновь.
- Зачем ты... - начал Эсмер, отловив рыжего возле байка.
- Для надёжности.
- Какой ещё надёжности?
- Такой. Я не уверен, - буркнул кореец, придирчиво изучая мотоцикл.
- "Кумир мой, вылепил тебя таким гончар,
Что пред тобой луна своих стыдится чар.
Другие к празднику себя пусть украшают,
Ты - праздник украшать собой имеешь дар". Недоумок, ты хоть понимаешь, что он собирается с тобой сделать?
- Представь себе.
- Не хочу. И что? Зачем именно тебе рисковать? Твоё положение ведь... А этот твой японец, даже если ты и проиграешь...
Хоаран резко выпрямился и сверкнул бешеными глазами.
- Он только мой. Так было и так будет. Он не чья-то ставка, не имущество и не приз, ясно?
- Ясно... Возьми мой байк.
- Спятил?
- Это ты спятил. Ты сам его сделал и лучше меня знаешь, что на нём можешь. Он почти такой же лёгкий, как байк Шторма. И трассу ты видел. На своём коне ты просто застрянешь - по крайней мере, в пяти местах - застрянешь точно. Твой крейсер там просто физически пройти не сможет.
- Намекаешь, что он толстый?
- Не намекаю, я говорю прямо. Он не толстый, но там точно не пролезет. Ты колом встрянешь, а заезд на скорость. На моём байке у тебя все шансы. Кроме того, ты сам легче Шторма фунтов на тридцать, если не больше, так что пойдёшь стрелой.
- Угу. Ты забыл одно "но". Кроме тебя твоим байком управлять никто не сможет.
- Ты - сможешь. Пошли.
Курт буквально потащил рыжего за собой, не обращая больше внимания на отговорки.
- Так, чувствительность переднего тормоза помнишь? Основные настройки ты должен знать - вместе же проверяли...
Они крутились вокруг байка Эсмера с полчаса, примеряясь и проверяя колёса.
Когда рыжий подкатил к толпе на байке Курта, у всех глаза стали большими и круглыми. Шторм тихо выругался - ему тоже не приходило в голову, что кореец возьмёт другой байк, да и кто бы отдал своего коня чужому? И всё же... Он сам знал эту трассу как свои пять пальцев и проходил её с закрытыми глазами, вряд ли его соперник мог похвастать тем же.
Джин надеялся, что рыжий хоть на минуту подойдёт к нему, но увы. И пока вопрос с Казамой не разрешился, японца никуда не отпускали, поэтому возможности подойти к корейцу ему не дали.
- Говорил тебе, зря ты припёрся, - сердито проворчал за спиной Чжанавар.
- Он ведь выиграет? - тихо спросил Казама.
- Biraz şans ve bir bisiklet, kim tutunmuş zamana*... - посмотрев на Хоарана, пробормотал Курт, потом тряхнул головой и соизволил ответить Джину: - Шторм не играет честно. Кто знает. Шимшек от природы упрям и недоверчив, поэтому шанс есть. Всё зависит от того, на что рассчитывает этот начинающий интриган.
Противники приготовились к старту, а Эсмер деловито потёр руки и громко выдал:
- Не стесняемся! Делаем ставки! Кто верит, что у Шторма железные яйца?
Снова толпа разразилась смехом и нескромными шутками, но ставки народ принялся делать с азартом. Начались и ожесточённые споры, потому что Шторм действительно хорошо показал себя в мототриале, пусть и не победил в предыдущих заездах. Курт вооружился блокнотом и карандашом, а "банк" доверил Казаме, чтоб и с него была польза. Японец поглядывал на компаньона с сомнением, но послушно принимал деньги, хотя пальцы тряслись от волнения.
Шторм краем глаза следил за рыжим, а тот спокойно смотрел прямо перед собой - на камни. Вот алым шарфом взмахнула девушка - и два байка рванули вперёд.
Шторм держался левее и шёл знакомым путём, рыжий пока двигался вровень - чуть правее. Он резко выбросил ногу в сторону, но кореец поднял вверх переднее колесо - и нога встретила воздух, едва не угодив под то самое колесо. Невольно Шторму пришлось взять ещё левее, чтобы избежать столкновения с Хоараном. Рыжий же неожиданно въехал на крупный валун, использовав его как трамплин, и полетел вперёд, сумев расположить байк в воздухе горизонтально. Одним прыжком он преодолел приличное расстояние, умудрился аккуратно приземлиться на краю рытвины и погнал себе дальше, сделал ещё один прыжок с другого большого валуна, добрался до холма, лихо развернулся и почесал обратно тем же способом - с прыжками.
Его сильная сторона - прыжки, чёрт возьми! Про Хоарана говорили, что он способен прыгнуть на байке откуда угодно и развернуться на клочке земли размером с серебряный доллар. И если бы Шторм собственными глазами этого не видел - никогда бы не поверил, что на этой трассе возможно прыгнуть и приземлиться - целым и невредимым, ещё и не оцарапав байк. В общем, когда он сам допилил до холма, рыжий уже финишировал.
- Ты! - подлетев к Хоарану и уткнув ему в грудь палец, рыкнул Эсмер. - Ты! Подлый мерзавец! Прохиндей чёртов! Ты с самого начала собирался сигать по валунам!
- И что?
- И ты мог прекрасно провернуть это на своём байке! В воздухе он бы точно не застрял!
- Ну да. Так я тебе и говорил, что могу на своём...
- Так какого чёрта ты сомневался, что победишь?
- Ну так. Не говори "гоп", пока не перепрыгнул. Там с приземлением могли быть проблемы. Теперь перепрыгнул, могу сказать "гоп".
- Да я тебя удавлю, прыгун чёртов! У тебя не бывает проблем с приземлением! Мне хоть ты мог сказать?
- А если б нас подслушивали? И тогда я бы не прокатился на твоём "коне".
Казама с облегчением выдохнул и метнулся к сцепившимся ангелам, позабыв о "банке".
- Значит, теперь всё нормально?
- Будем надеяться, - с сомнением пробормотал Эсмер, шагнув в сторону. Его уже начали дёргать с вопросами прочие зрители - по поводу ставок.
Шторм наконец добрался до финиша и остановился. Взгляд его не сулил рыжему ничего хорошего.
- Ты прыгал.
- Это не запрещалось правилами, - пожал плечами Хоаран. - Я же не жалуюсь, что у тебя ноги длинные. Длинные ноги тоже правилами не запрещались.
Вокруг засмеялись. Попытку Шторма столкнуть соперника с дистанции видели все. Не запрещено, конечно, но точно подло.
- Чёрт с тобой, - вроде согласился Шторм, резко развернул байк, но внезапно вскинул левую руку. Джин начал движение ещё до того, как полностью осознал, что именно в этой руке.
Два выстрела слились в один.
Казама врезался в рыжего, заставив его рухнуть на бок вместе с байком, на котором он сидел. Шторм откинулся назад - из аккуратного отверстия во лбу потекла тонкая струйка крови, затем тело соскользнуло на землю, сверху упал мотоцикл, придавив бывшего владельца. Впрочем, трупу уже было всё равно.
Началась паника, все пытались понять, кто же стрелял в Шторма.
Хоаран выбрался из-под байка и тронул за плечо растянувшегося на земле Джина, медленно потянул к себе, перевернув его на спину. Свет упал на бледное лицо Казамы - губа прокушена до крови.
- Чжин...
Рыжий быстро провёл ладонью по груди японца, ниже и, коснувшись правого бока, обнаружил то, что найти не хотел. Рука мгновенно стала красной.
- Чёрт...
Сбросив куртку, он дёрнул вверх футболку, скомкал её и с силой прижал к ране.
- Ты... как...
- Заткнись. - Быстрые прикосновения пальцев ниже груди.
- Ты...
- В порядке. Дурак.
- И совсем... не больно... - Джин слабо улыбнулся и поморщился как раз от того самого "не больно".
- Можно подумать, я никогда в жизни не имел дела с огнестрельными ранениями... Кто из нас двоих в армии отслужил, а? - донеслось тихое ворчание.
- Хо, ребята с пикапом... - прозвучал где-то далеко голос Эсмера.
- Пусть поторопятся, - коротко ответил Хоаран. Тоже вдруг где-то далеко.
- Хоа...
- Помолчи, - велел рыжий. Его лицо теперь казалось почему-то нечётким.
- Я просто... рад... что ты...
- Придурок. Он не попал бы в меня.
- Да, я всегда говорил, что ты умеешь находить самые нужные слова...
- Заткнись, Эсмер!
- Всё равно... Хорошо, что ты... в порядке...
- Идиот! - И горячий знакомый запах у самого лица, мягко скользнули по щеке длинные пряди. Поднять руку оказалось так же тяжело, как держать на плечах небо. Неважно, всё равно ведь дотянулся пальцами до волос, рыжих волос, правда, цвет почему-то не различить уже. Точнее, уже ничего не различить, как будто и вовсе видеть перестал. Или это просто веки стали такими тяжёлыми, что их не поднять? Неважно, главное, что дотянулся и прикоснулся.
- Хоа...
- Чжин, ну помолчи ты! - умоляюще попросил кореец с непривычно сильным акцентом. Куда-то подевалась боль. Наверняка рыжий постарался. Обжигающие горячим пальцы скользнули по щеке, шее, а на правый бок словно кирпичей наложили. Или это Хоаран так сильно прижимал свою футболку?
- Ты его поднимешь?
- Подниму, - огрызнулся упрямый осёл.
- Лекарства надо какие?
- Чёрт, я не медик, Эсмер.
Кажется, его и впрямь подняли, только почему-то говорить он больше не мог - не получалось. Тоже рыжий виноват, конечно же.
- А кровь остановить?
- Да уже. Обезболивающее тоже не нужно.
- А что...
Вот, положили на что-то мягкое. Потом приподняли голову и устроили на чём-то не мягком, но удобном.
- Паршивая рана. Пуля внутри осталась.
Чья-то ладонь тронула волосы, погладила.
- Пистолет паршивый был. Расстояние, ну этот ещё в движении - вот и застряла. Пробойная сила мала. Будем выковыривать?
- Иди ты... Скажи, пусть к Костоправу рулит. И поскорее.
- Ладно. Удачи.
- К чёрту... О трупе, главное, позаботься.
О каком ещё трупе?
Ладонь перебралась на лоб, и примерещился близкий горячий запах. Знакомый.
Хоа...
Невыносимо не видеть, не двигаться, не говорить. Оставалось только слушать и чувствовать, последнее - частично. Пожалуй, чувствовал он лишь головой и шеей, остальное тело не чувствовало ничего, точнее, казалось, что его больше нет вовсе.
Горячее прикосновение к виску, тёплое дыхание и тихо - едва слышно - над ухом:
- Придурок... Какой же ты придурок, Чжин...
Ну, может быть, он и не самый умный на свете, но позволять рыжему умирать из-за него ещё хоть раз Джин не собирался. И наплевать, что с Хоараном не всё понятно. Зато всё понятно с Казамой. Та дрянь, что жила внутри, ни за что не позволила бы ему умереть, так ведь? Вот и хорошо. Но даже если он всё-таки умрёт... Это лучше, намного лучше, чем если умер бы Хоаран. По крайней мере, это не больно - умереть за рыжего.
Действительно не больно.
"Совсем не больно, Эндзэру... Честное слово".
_____________________________
* Biraz şans ve bir bisiklet, Kim tutunmuş zamana... - Немного удачи и байк - осталось просто улучить момент... (турецк.) Строки из песни Mor Ve Ötesi - Bisiklet.