Автор: Шу-кун
Персонаж: Акшэ, Феникс, Шанар
Жанры: фэнтэзи, юмор, дарк, экшн, ангст, гет *мимокрокодилом*
Размер: макси
Дисклэймер: Всё МОЁ!!! Анир: © Шу-кун
Предупреждения: экшн *ещё раз*, интриги *много*
Примечания: Часть 2. Все пути ведут к перекрёсткам.
ЧАСТЬ 2
ВСЕ ПУТИ ВЕДУТ К ПЕРЕКРЁСТКАМ
ВСЕ ПУТИ ВЕДУТ К ПЕРЕКРЁСТКАМ
Ребёнок с видом герцогини,
Голубка, сокола страшней…
Гумилёв Н.
Голубка, сокола страшней…
Гумилёв Н.
…Однажды, много лет назад, один из Нас совершил ошибку. Страшную ошибку. И Мы оказались на грани поражения… Всё обошлось, благодаря вмешательству самого Великого Нгона.
А потом ошибку совершили Мы, не послушав того, кто ошибся в прошлом. Мы не смогли понять, что он учился на своих ошибках и видел несколько больше.
Из-за Нашей ошибки в мир пришло нечто более страшное и ужасное, чем то, чего Мы опасались. Оставь Мы всё, как было, и Анир процветал бы под Нашей властью… Но Мы хотели избежать меньшего зла, не понимая, что открываем путь большему.
Люди вправе осуждать Нас за эту ошибку. И оправдать Нас может лишь желание помочь.
Создатель, прости Нас. Со смирением взываем к Тебе…
Помоги Нам, Создатель!
Отрывок из Нгонских Летописей.
Написано после пятого года Эпохи Ночи
А потом ошибку совершили Мы, не послушав того, кто ошибся в прошлом. Мы не смогли понять, что он учился на своих ошибках и видел несколько больше.
Из-за Нашей ошибки в мир пришло нечто более страшное и ужасное, чем то, чего Мы опасались. Оставь Мы всё, как было, и Анир процветал бы под Нашей властью… Но Мы хотели избежать меньшего зла, не понимая, что открываем путь большему.
Люди вправе осуждать Нас за эту ошибку. И оправдать Нас может лишь желание помочь.
Создатель, прости Нас. Со смирением взываем к Тебе…
Помоги Нам, Создатель!
Отрывок из Нгонских Летописей.
Написано после пятого года Эпохи Ночи
Начало - читать дальше
Багра ― город-государство в Янии ― была поистине огромна и очень богата. От Багры до Лортии ― рукой подать, но в Багре лортийцев не особо жаловали, считали их родичами сверглов. Мол, живут себе в джунглях, границу не построили, совсем кровь смешали.
Ложь! Дикая ложь!
А ещё лортийцам вменяли в вину их язычество: они не поклонялись ни Тройке Света, ни Тройке Тьмы, ни Создателю, лортийцы измыслили собственных богов, а во главу их поставили Сепи, бога-змея.
И янийцы редко упускали случай напомнить о грехах какому-нибудь зарвавшемуся лортийцу... Напомнить дубиной по голове, а в целях усвоения урока ― ногами по рёбрам. Внешне уважительно относились лишь к богатым купцам и влиятельным сановникам, но даже присутствие означенных особ не удерживало жителей Янии от поливания грязью простых лортийцев.
Такова южная земля Анира - Яния ― край торговцев, купцов, вольных городов, выборных царей, работорговцев и пиратов.
Акшэ шёл весь день без устали. Но разве много нашагаешь на пустой желудок? Однако он таки добрался до цели.
Багра показалась юноше городом-сказкой. Такого великолепия он не встречал даже в Кемдаре, лучшем городе Лортии.
Какие здесь были улицы! С красивыми домами, скорее похожими на дворцы, широкие, чистые, выложенные плоскими булыжниками, украшенные цветами, деревьями, фонтанами... А храмы! А библиотеки! Лавки! Лавки... От некоторых исходил такой сильный аромат, что в желудке начинался бунт.
Но Акшэ хорошо помнил, как мало монет осталось в его кармане, и каким счастьем было то, что они янийской чеканки. Деньги Лортии ничего не стоили в Янии. И лортийские монеты способны принести лишние вопросы и неприятности.
Акшэ шёл быстро, но деньги в его кармане не звенели - непросто им встретиться в широком кармане, их так мало.
Акшэ прикинул: купить на все монеты сладкий каравай или потратить одну на приличный ужин в харчевне. Первый вариант вкусный и заманчивый, второй ― разумный. Он вздохнул, с силой и треском оторвал взгляд от каравая и пошёл дальше. Чутьё и опыт утверждали: плата будет ниже в харчевнях на окраине, чем в центре. Или в порту.
Ноги выбрали порт. Там больше сплетен и новостей, там нужны рабочие руки, и есть шанс пойти в море.
Акшэ сомневался в своём решении, но разве был ещё выход? Он один, никого не знал, деньги на исходе... Пусть выбирает судьба! Решив так, Акшэ бодрее зашагал к порту, ориентируясь на свежий морской запах.
Юноша с радостью сел у стены подходящей, на его взгляд, харчевни и тыльной стороной ладони стёр пот со лба, размазав при этом грязь, проступавшую светлыми пятнами на его коричневой коже. Такая кожа бывает лишь у полукровок-лортов. Акшэ и есть полукровка: мать ― наполовину лортийка, отец ― то ли яниец, то ли кханджиец.
Акшэ потрогал белокурые волосы. Они взмокли от пота, растрепались и весело торчали во все стороны. Синие глаза юноши слишком ярко выделялись на тёмном лице. И он всей душой надеялся, что за лортийца его не примут, всё-таки лортийской крови в нём лишь четверть.
Пять лун назад Акшэ ушёл из дома. Мать умерла незадолго до рассвета. Она всегда днями сидела на горном склоне и смотрела на север. Глаза у неё были грустные, но лучик надежды в них не угасал. Мать Акшэ отличалась необычной красотой, многие сватались к ней, не смотря на её безумие и незаконного сына. И она гордо отказывала всем, утверждая, что муж у неё уже есть.
Акшэ не раз и не два пытался расспрашивать мать об отце. Обычно она начинала плакать, но иногда кое-что отвечала. Так он смог узнать, что его отец был солдатом, внешне напоминал Акшэ, только не такой смуглый.
Родичи матери насмехались над юношей, частенько дразнили и избивали. И происходило всё так до тех пор, пока он не научился давать сдачи. Научившись, он решил, что этого недостаточно. И после мало кто отваживался делать что-либо подобное.
Акшэ не страдал наивностью и не полагал, будто ждут его прекрасная принцесса, кучи богатств и среброкрылая слава героя. Его мать была прекрасной принцессой, но её любовь не слишком помогла простому янийскому солдату. Его мать была богата, но Акшэ не увидел и монеты из её богатств, отобранных дедом. А славных героев никто не порол плетями.
Мечты могли бы потешить гордость юноши. Если бы... Но всё уже свершилось. Время не течёт назад, увы. И Акшэ раз и навсегда понял: он такой же, как тысячи на Анире. Мальчишка как мальчишка.
Акшэ подогнул ноги и расстегнул рубаху на груди, попытавшись остудить разгорячённое тело в подступающих сумерках. Он откинул голову на стену и закрыл глаза. Слабый ветерок едва ощутимо гладил кожу.
Услыхав плеск воды, юноша распахнул глаза и увидел бочку у крыльца харчевни. Какой-то путник смывал с себя следы долгой дороги. Лошади рядом не наблюдалось, значит, путник прибыл на своих двоих.
Незнакомец оказался очень высок ростом, широкоплеч, в серебристой кольчуге. И стоила такая кольчуга... Много стоила, очень. Акшэ в жизни не держал в руках столько денег. Плащ чёрного шёлка струился даже по лёгкому ветерку. Незнакомец не просто выглядел воином, он именно им и был. И одеяние его стоило всё целиком столько, сколько приличный дом в Багре. Не считая оружия.
Шипастые наручи воина украшали настолько древние руны, что Акшэ не мог их прочесть. Акшэ! Тот, кого учили жрецы Сепи!
Серебряная крестовина меча сверкала у левого уха незнакомца, слева у бедра висела зачехлённая половинная секира, а из-за голенищ высоких сапог, пошитых из шкуры тамы, выглядывали рукояти метательных кинжалов.
Незнакомец зачерпнул воды глиняной чашкой и плеснул в лицо, умылся. Не смахнув капель, он вскинул голову и посмотрел прямо на Акшэ.
Юноша жадно разглядывал смуглое лицо, узкое и резкое, с благородными чертами. Такие лица изредка попадались на кханджийских монетах, тех, что самой старой чеканки. Именно такие лица... Как хищный блеск клинка.
Акшэ стало страшно.
У незнакомца были необычные глаза. По-кханджийски немного раскосые, но при этом странной прямоугольной формы, как тигриные. И синие. Неправдоподобно синие. Акшэ слышал от жрецов, что такие глаза встречались у людей пару тысячелетий назад, до того, как народы смешали кровь.
Тёмные волосы - с левого виска сбегала офицерская косичка. Если судить по длине, то незнакомец, самое меньшее, военачальник. Не считая косички, волосы острижены коротко, только чёлка длинная - влажные пряди свешивались до синих глаз.
И синие глаза успели изучить юношу куда быстрее.
Воин отметил голодную худобу Акшэ, усталый, но смелый взгляд, интерес и удивление. В опускавшихся сумерках да ещё в тени Акшэ мало походил на лорта, цвет кожи не так бросался в глаза. Незнакомец решил, что юноша ― витнеец. С другой стороны, какой витнеец так коротко острижёт волосы? Никакой. Витнеец согласится укоротить волосы лишь для офицерской стрижки, оставив прядь для косы. Наверное, раб. А раз раб, так и пошёл к демонам.
Потеряв интерес к Акшэ, воин быстро поднялся по ступеням и толкнул мощную, но легко открывавшуюся дверь, вошёл в ярко освещённое помещение. Там гудели на всех языках Анира сразу, безбожно мешая диалекты. Кто-то взрывался иногда пьяными воплями. Иногда вопли поддерживали, иногда ― игнорировали. Бывало, что и заставляли замолчать.
Незнакомец легко шагнул в сторону, когда кем-то запустили в дверь. Воин понимающе усмехнулся: дверь не зря открывалась легко, не смотря на массивность.
"Снаряд" беспрепятственно покинул харчевню.
А ведь бывало и иначе. Воин не раз видел, как подобных летунов соскабливали с дверных досок. А всё потому, что дверь открывалась туго или внутрь харчевни.
Незнакомец присел на свободное место за стойкой. Рост и внушительный вид поспособствовали тому, что место освободилось-таки до того, как он сел.
Хозяин, хлопотавший за стойкой, искоса глянул на новичка. Оценил доспехи и оружие, тут же расцвёл в улыбке. Улыбка, что казалось невероятным, стала ещё шире, когда в длинных пальцах гостя блеснула монета приличного достоинства.
― Квашеной трески. Бутылку Кхизджийского, самой старой марки, что найдётся в твоём погребке.
Миновало совсем немного времени. Перед воином возникло блюдо с восхитительным запахом, рядом из горла кувшина исходил невообразимый аромат.
Монета перекочевала к хозяину, и оба - гость и хозяин - остались довольны друг другом.
К стойке протолкался недавний знакомый ― парнишка, сидевший у стены. Он успел кое-как умыться и немного пригладить встрёпанные волосы. Светлые пряди острижены неровно, а при свете заметно, насколько темна кожа.
Янийцы оказались опытнее незнакомца в расовом вопросе - они мгновенно заподозрили в юнце лорта. И тем, в чьих жилах течёт лортийская кровь, в Багре нечего делать!
― Чего? ― пьяно взревел кто-то у стойки. ― Змеиный почитатель? Среди достойных людей Янии? Позор!
Юноша мрачно смотрел на орущих людей, но уходить явно не собирался. Эдакая мокрая загнанная в угол крыса.
Из оружия у паренька на крючке пояса висела бола, да ещё бумеранг в чехле, нашитом прямо на брюки.
Бумеранг Акшэ выковал сам и сам заточил тонкое прочное лезвие со всех сторон. Не умеешь пользоваться ― не смей и в руки брать! Можно не только пальца лишиться.
А мальчишка пользоваться бумерангом умел, это незнакомец понял сразу. Особый взгляд всегда выдаёт того, кто привык намечать цель для подобного оружия.
― Кто такой? ― не слишком приветливо спросил хозяин у юноши.
― Яниец, а что тебе? ― хмуро ответил мальчишка без малейшего акцента. Спасибо матери! Дома она всегда говорила только по-янийски. И даже дед вынужден был считаться с этой её прихотью.
― А чего такой тёмный?
― А ты по горам полазай лет десять, тогда не только похудеешь, но и потемнеешь не хуже меня! ― огрызнулся юноша и улыбнулся в ответ на хохот посетителей. Улыбка вышла застенчивая. Он достал из кармана маленькую серебряную монетку и протянул хозяину. Уши паренька сделались малиновыми.
― Мясной пирог и воды, ― тихо сказал он.
Пирог исчез в мгновение ока. Наверно, мальчишка давно не ел по-человечески.
Незнакомца отвлекли от наблюдения. Кто-то толкнул его локтем, с определённой силой. Воин медленно обернулся.
Рядом стоял лортиец, бритый и неаппетитный на вид. И он подпирал затылком потолок. Здоровый дядя. Чёрная кожа и голубые глаза - типичный лортиец. Вроде как недавно кричали что-то про змеиных почитателей? Странно, почему же этого пропустили? Или он "слишком" заметный?
― Я тебя знаю! ― с жутким лортийским акцентом заявил здоровяк. Никто так и не взревел с радостью "Любитель змей" и не набросился на явного лортийца. Вероятно, янийцы больше привыкли к мелким янийцам, как тот парнишка, а больших дядей обходили стороной.
Незнакомец медленно поднялся. Глупо надеяться, что всё обойдётся. И он неторопливо вытер руки, которыми ел рыбу, о рубаху на груди...
О рубаху на груди здорового лортийца. С таким видом, будто это его собственная рубаха.
― Вряд ли, ― ответил воин низким, хриплым голосом. Такие голоса бывают у пиратов: корабли у них большие, чтобы докричаться до другой стороны, надо попотеть.
― Вик, да ты обознался! ― сделал попытку удержать товарища второй лортиец.
― Пасть захлопни! ― отмахнулся гигант.
Незнакомец был очень высок, но лортиец оказался на ладонь выше.
― Этого крокодила зовут Кейн! И любой может сделать меня своей девушкой, если это не так! Он грязный пират! Шкура! Это ты месяц назад напал на моё поместье в Рамхе! И ты спёр моё золото!
Толстый палец уткнулся в грудь незнакомца, тот брезгливо отвёл указующий перст в сторону мизинцем левой руки.
― И всё же... Я тебя не знаю. И такая девушка мне не нужна. Маленькие нравятся мне куда больше.
Незнакомец говорил спокойным голосом, но синие глаза затягивало ледком и угрозой.
Вокруг уже начали тихонько посмеиваться. Хохотать в голос пока опасались.
― Кейн по прозвищу Спрут! ― прошелестело по харчевне с восхищением.
Вик избрал крайне неудачное место для порицания пиратов. В Янии к пиратам относились как к национальным героям. К тому же большинство пиратов и родились в этом благословенном краю. У многих родня по всей Янии, друзья, деловые партнёры...
В конце концов, даже до разъярённого Вика дошло, что к чему. Он гневно огляделся, сплюнул под ноги и двинулся к двери, ругаясь сквозь зубы. На пути здоровяк пихнул Акшэ. Парнишка тут же подставил "ножку". Лортиец с грохотом растянулся на полу во весь немалый рост. Яростно матерясь, он вскочил и огляделся.
― Сопляк! ― раскрыл рот Вик и двинул на юношу.
Кейн Спрут шагнул вперёд, положил ладонь на плечо Акшэ и ласково сказал:
― Ты уходить собрался... Вот и иди!
Вик пару раз открыл и закрыл рот. Если он и хотел что сказать, то не смог - развернулся и выскочил из харчевни.
Кейн повёл Акшэ за собой. Юноша послушно плёлся следом за неожиданным заступником. Как они оказались в небольшой комнатке, Акшэ не понял. Или пропустил. Он слишком устал.
― Что скажешь? ― присев на лавку, спросил воин. ― Моё имя ты уже знаешь... Кейн из Акеды. А ты... Ты, наверно, сбежал из дома в погоне за славой, замком и прекрасной принцессой?
― Нет, ― возразил Акшэ. ― Просто сбежал. Оставаться мне нельзя было.
― И как же тебя зовут?
― Акшэ... Просто Акшэ!
Юноша решил, что называть свою громкую фамилию не стоит. Мало ли...
― А ты... Ты настоящий пират? ― полюбопытствовал Акшэ.
― Был. Я не поладил с Тагнаром.
― С тем самым Тагнаром? С королём пиратов?
Кейн просто кивнул. И Акшэ ему поверил. Такой и впрямь мог не поладить и с Создателем, не то, что с каким-то Тагнаром.
― Но кое в чём ты сказал неправду.
Кейн заинтересованно посмотрел на юношу.
― Ты не из Акеды.
― Почему же?
― У тебя настоящая кханджийская внешность. Древняя. В Кханджи про тебя сказали бы "чистая кровь".
Кейн криво улыбнулся - невесело. И промолчал. А Акшэ понял, что эта тема закрыта. Сказано ― Акеда, значит, так оно и есть. Своё мнение следует оставить при себе.
Кейн вполуха выслушал недлинную историю Акшэ. Мальчишка осторожничал и не называл имён. Это хорошо, осторожность ещё никому не вредила.
― Древнее оружие, ― Кейн вдруг указал на бумеранг юноши. ― Умеешь?
― Конечно! ― немного обиделся Акшэ. Он выудил бумеранг из чехла, подбросил вверх, поймал двумя пальцами и выпустил. Бумеранг мгновенно посшибал все сучки со стен и вернулся в хозяйскую руку.
― Неплохо. Меч, копьё, что-то парное?
― Секира, ― Акшэ опустил глаза. ― Только у меня пока своей нет.
― Дело наживное, ― усмехнулся пират. ― Лет тебе сколько?
― Восемнадцать...
Акшэ отчаянно покраснел.
― Что ж, рано ― это не поздно.
Кейн улёгся на лавке, забыв про юношу.
Акшэ огляделся - в комнате нашлась и другая лавка - он устроился на ней, закрыл глаза, решил, что жизнь ― очень неплохая штука, и уснул.
Спустя два дня пути Акшэ увидел страну мечты ― Кханджи. И страной мечты она осталась для Акшэ навсегда.
Вечером копыта лошадей, которых Кейн где-то выцыганил, пылили на подъезде к городу Сехрану. Потом лошади уже весело цокали по чистой мостовой.
Акшэ с восхищением пялился на строения, которым даже слово дворец мало подходило. Он никогда не видел подобной воздушной архитектуры. Цветные фонари причудливо освещали улицы, люди ходили здесь без страха, смеялись и улыбались. На открытых площадках вокруг фонтанов пили прохладные напитки, в маленьких парках подавали еду, показывали представления бродячие актёры и циркачи, где-то азартно делали ставки...
― Это рай? ― ошеломлённо спросил у спутника Акшэ.
Кейн искренне расхохотался.
― Нет. Просто в Кханджи не принято мешать заведения для приличных горожан и бродяг. Есть кварталы, где живут очень бедные, воры, бандиты... Как бы тебе объяснить... В Кханджи княжества постоянно воюют. И люди часто видят руины и тела павших. Потому здесь научились строить красиво и быстро. Потому и город имеет две стороны. От войны надо отдыхать. И кханджийцы умеют это делать, как никто. И воевать, и радоваться жизни.
Кейн снова рассмеялся.
― А город не охраняют?
― Видел цепи на въезде?
Акшэ кивнул.
― При нападении ими поднимают опущенные стены. Когда ехали, ты заметил, что перед воротами стук был другой? Под травой там бревенчатые стены, пропитанные особыми составами, а под стенами ― ров с кольями и водой. Во рву мерзость всякая плавает. В полночь стены поднимут, и до утра в город попасть будет невозможно, как и выйти из него. Старая проверенная защита, ― Кейн говорил с лёгкой полуулыбкой, словно в бытность пиратом на собственной шкуре ощутил прелести подобной защиты.
Знай бы Акшэ, кем довелось побывать его спутнику, выглядевшему ненамного старше самого лорта, он бы и не такое представил.
А тот, кто назвался именем Кейн, вспоминал, как около тысячи лет назад он руководил строительством подъёмных стен Сехрана и защитных рвов. Вспоминал, как пару сотен лет назад возглавил армию соседнего княжества и повёл её на Сехран. И захватил Сехран. Потому как создатель всегда найдёт недостатки в собственном творении.
Кейн поймал любопытный взгляд юноши и стал рассказывать историю, которой было немало лет.
― Однажды у нас парень свалился в похожий ров. Плавал себе, плавал. Вроде ничего не происходит. Вода спокойная. Кольев тоже нет. Только дух перевёл, как прямо перед ним такая морда всплывает... Глаза ― во, клыки ― ещё больше. Он от страха и обделался. Пригляделся ― чёрная тама. В воде нет зверя хуже. А он как понял, что это тама, чуть не расплакался от счастья. Всё-таки лучший охотник был из наших. Ну, убил рыбку, а мне сапоги вот стачал из шкурки...
Скоро Акшэ увидел квартал, о котором говорил Кейн. Строения тут были попроще, фонарей хватало, но не цветных, обычных. По улицам бродили подозрительные личности, пьяные, били друг другу морды...
― Думаешь, они действительно пьяны? ― хмыкнул Кейн, приметив презрение на лице юноши. ― Притворяются. Так они присматривают жертву.
Акшэ с отчаянием посмотрел на спутника. Неужели всё так плохо даже в Кханджи?
― Хороших людей много, их можно встретить в самых неожиданных местах. Но и плохих хватает. Помни об этом. И привыкай держать ушки на макушке.
― Мои уши там, где им и следует быть. Я же не заяц.
― А жаль... Хорошо приготовленная зайчатина такая вкусная... ― мечтательно протянул Кейн.
Иногда Кейн умел становиться совершенно невыносимым. Это был тот самый момент. Акшэ уже научился бороться с этой напастью - он просто игнорировал пирата.
― Эй! Якобы глухой! Мы приехали! ― продолжал издеваться Кейн.
Проигнорировать спешившегося Кейна было бы глупо, но и слушаться не хотелось. Акшэ остановил коня, но спрыгивать на землю не стал. Он принялся с огромным интересом изучать харчевню. Кейн собрался что-то сказать, Акшэ спрыгнул с коня раньше. Пират закрыл рот и широко улыбнулся. Ему нравилось, когда парнишка проявлял характер.
Кейн и Акшэ подходили к дверям, когда те неожиданно распахнулись. На улицу вылетели двое и растянулись на гладких камнях мостовой. Один громко застонал, на расползающихся конечностях с трудом поднялся на четвереньки, тихо выматерился и пошатнулся. Второй смирно лежал, не делая попыток подняться.
Акшэ заметил, что лицо Кейна стало неподвижным, словно закаменело. Таким оно становилось в минуты опасности.
Тот, что умудрился встать на четвереньки, медленно выпрямился и стал поворачиваться к Кейну. Пират резко шагнул вперёд и неуловимо быстро впечатал кулак в челюсть неизвестного. Тот громко клацнул зубами, его подняло в воздух, а на землю он лёг горизонтально, приняв это положение ещё в полёте. И больше он не поднимался, а может, и не дышал. Акшэ не особенно хотелось проверять.
― Твой удар хорош по-прежнему, ― сварливо проворчал второй выброшенный. Он так же лежал на мостовой, только подпёр рукой голову. ― Рад видеть тебя живым и здоровым, Спрут. Мы-то думали, Тагнар тебя утопил, как котёнка.
― А уж как я тебя рад видеть, ты не представляешь!
― Да ладно тебе! Вечно тебя заносит на поворотах. В харчевне полно наших, а ты всё равно туда прёшь. Мёдом там намазано? Поостерёгся бы. Тагнар велел тебя не искать, но мало ли... Запал ты ему в душу. Или связываться не хочет? Демон его знает... Чего припёрся?
― Замечательное сочетание заботы и интереса, ты не находишь? ― язвительно заметил Кейн.
― А что? Мне, того, возраст и не такое позволяет!
― А вы чего здесь окопались? Решили с наскока взять Сехран?
― Бред пьяной тамы! Фигня у нас, вот что! К Тагнару человечек пришёл, язви его в печень! Хлоп перед ним пару мешков деньжат и говорит, мол, излови-ка ты, солнце ясное, принцессу одну, коль не слабо. Ну, наш, дело ясное, кому это слабо? Вот и ловим, мотаемся, как подорванные. И ловим не кого-то там, а саму Шанар Вогульскую. Она тут на днях тайно была...
― Тайно? И весь город в курсе? М-да...
― А ты чего хотел? Это ж Шанар, а не хрен знает, что и с боку бантик! Из домов Конг и Чой! Им вечно спокойно не сидится... Язви их в печень! Мало её прапрапрабабка дерьма из Светлых вытрясла? Не знаю, что там Светлым Шанар прищемила, но воспоминания о том, как они раком ползали, когда у стен Нгона стояла Шердар Кровавая, ещё очень свежи у них в памяти. Ха! Славное было время! Одна Тёмная против города Светлых! И Светлые в истерике! Стоило тогда жить и умирать! Говорят, Шанар вербует наёмников, вот Светлые и писают кипятком. А нам лови её... Хоть вешайся теперь... Бегаем, как дураки!
― Куда она поехала? ― быстро спросил Кейн.
― Кто? А! Принцесса! Болтали тут, что в Джарт. Да кто тебе точно скажет?
― Ну, и когда вы туда собираетесь?
― А пёс его знает!
― Охотник, ты меня не видел...
― Дурак я, по-твоему? Конечно, не видел. Тебя увидишь, потом и рад не будешь...
Кейн набросил на голову капюшон плаща и зашёл внутрь харчевни. Он выбрал столик в углу харчевни. Им живо принесли вина и барашка в чесночном соусе. Барашек источал прямо-таки одуряющий запах.
― Я поеду за принцессой, ― вдруг сказал Кейн. ― Ты волен присоединиться или ехать своим путём.
― Зачем тебе догонять принцессу? ― удивился Акшэ.
Кейн некоторое время молчал. Акшэ уже потерял надежду на то, что вообще услышит ответ.
― Нечто, вроде клятвы... Я должен предупредить её. И, если повезёт, рассчитываю попасть в число наёмников, которых она вербует. Конги щедро платят.
― Я поеду с тобой! ― быстро сказал лорт, опасаясь, что Кейн оставит его одного.
Спать легли прямо за столом, на лавках. Акшэ долго ворочался, устраиваясь на узких досках, он боялся, что во сне свалится на пол. Уснул и всё-таки свалился, но во сне не понял и досыпал на полу.
До Джарта домчались за день. У этого города стены были на месте - и высоченные. Город поражал красотой, как и Сехран. Приехали они почти в полночь. Ворота за ними с глухим натужным скрипом закрылись - до утра.
Кейн сразу решил найти место, где можно переночевать. Искать принцессу ночью - просто бесполезно, а вот утром... Утром Кейн поволок спутника на рынок.
― Вряд ли принцесса станет околачиваться на рынке! ― слабо протестовал Акшэ, потирая ушибленные бока. Эту ночь ему снова пришлось провести на лавке.
― Зато на рынке торгуют любыми сведениями, ― отрезал Кейн и целеустремлённо зашагал вперёд, волоча за собой едва плетущегося Акшэ.
― Боги! С кем я связался? ― причитал невыспавшийся и злой лорт.
Кейн не остановился на достигнутом и помчался на рабский рынок. На помост к их приходу выволокли воина-янийца. Был он не связан, но одурманен. Цена живо стала расти.
― Двадцать! Двадцать золотых! ― вопила с надрывом женщина, высунувшаяся из синего паланкина. Драгоценностей на ней... Жена купца, наверняка. И яниец ей точно нужен не для охраны - парень-то симпатичный.
― Тридцать, ― прозвучал насмешливый голос из тёмно-зелёного с золотом паланкина. Голос завораживал: низкий, бархатный, немного хриплый. Цвета паланкина соответствовали дому Чой и Шехку ― княжеству Чой.
Воин-яниец достался даме Чой. На миг занавесь отвели в сторону, когда дама передавала мешочек с монетами.
Кейн побледнел и что-то пробормотал на неизвестном Акшэ языке.
Девушка в паланкине подняла взор и замерла. Акшэ постарался разглядеть её подробно. Она была закутана в тёмно-зелёный плащ, капюшон прятал волосы. Увидеть удалось лишь лицо: чуть выступающие высокие скулы, овал лица плавно сужался к подбородку, небольшому, округлому, брови тёмные, вразлёт, немного раскосые кханджийские глаза неопределённого цвета - с такого-то расстояния оттенки не уловить, немного вздёрнутый нос средней длины, полноватые губы приятного рисунка... Типичное кханджийское лицо. Побледневшее.
Девушка резко задёрнула занавесь, и паланкин тронулся. Акшэ смог расслышать: "В Конул!"
На помост вывели рабыню, поднялся крик, торги, толпа смешалась, и паланкин канул в неизвестность. Толпа так сжала Кейна и Акшэ, что о преследовании паланкина не могло быть и речи.
В конце концов, им удалось выбраться из этого безумия.
― Пойдём, охотники уже здесь. У нас очень мало времени...
― Куда? Зачем? ― возмутился Акшэ, не пришедший в себя после "прелестей" рынка.
― В Конул! Шевелись!
Чуть ли не бегом они вернулись в харчевню, вывели лошадей и помчались на север по кханджийской степи.